– Вот почему мы с ним так прекрасно работаем вместе. – Орландо по-индейски скрестил ноги и завис в воздухе в метре над полом. – Смысл наличия агента в том, что тебе не надо запоминать команды и прочую ерунду. А когда я говорю, Бизли меня понимает с полуслова.

Фредерикс рассмеялся:

– Паучок Бизли. Как по-детски.

– Я назвал его так, когда был ребенком, – нахмурился Орландо. – Ладно, нам еще надо разобраться с этой дурацкой ситуацией. Ты намерен помогать мне думать или будешь сидеть и задавать идиотские вопросы?

– Сидеть и задавать идиотские вопросы.

– Я так и думал.

Папа Кристабель и его друг Рон – Кристабель велели называть его капитан Паркинс – сидели в комнате и пропускали по паре стаканчиков. Так они это называли, когда пили папино виски и разговаривали. Но когда папа пил что-то сам или с мамой, то это уже называлось иначе. Штучки взрослых.

Кристабель сидела, нацепив книгоочки, но ей трудно было сосредоточиться на сказке, потому что она прислушивалась к разговору. Папа очень редко бывал дома днем, даже по субботам, и ей нравилось находиться в комнате рядом с ним, даже когда он разговаривал с капитаном Паркинсом, у которого были дурацкие усы, похожие на моржовые. Мужчины краем глаза следили за футбольным матчем на настенном экране.

– Бедняга Геймкок, или как там его звать, – заметил папа. – И бедные его родители.

– Но футбол – игра опасная. – Капитал Паркинс сделал паузу и глотнул виски. Кристабель не видела его, потому что смотрела на Спящую Красавицу в книгоочках, зато услышала, как он отхлебнул из стакана. И еще она знала, что усы у него сейчас мокрые. Она украдкой улыбнулась. – Почти все они парни из гетто – другого шанса выбраться оттуда у них нет. Это рассчитанный риск. Совсем как завербоваться в армию. – И он громко расхохотался: ха-ха-ха.

– Да, но все же. Не очень-то приятный конец.

– А чего ты хочешь, когда по полю со скоростью спринтера несутся четыреста фунтов мускулов? Кто-нибудь в тебя врезается, и готово! Еще удивительно, что их гибнет так мало, даже в этих новых игровых доспехах.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал папа. – Словно мы специально выводим в городах такую породу – очень быстрых и очень крупных. Как будто они особый вид.

– Я служил в национальной гвардии во время бунта в Сент-Луисе, – заметил капитан Паркинс, и холодок в его голосе заставил поежиться даже сидящую в дальнем конце комнаты Кристабель. – Они и в самом деле другой вид.

– Тогда «Пяткам» не помешает нанять парочку таких парней, – рассмеялся папа. – Им давно следует укрепить линию обороны.

Кристабель наскучило слушать, как они говорят о спорте. Ей нравились только названия команд, словно позаимствованные из сказок: «Смоляные пятки», «Синие дьяволы», «Демоны-проповедники».

Изображение прекрасного принца уже некоторое время стояло застывшим. Кристабель коснулась наушника и запустила сказку дальше. Принц пробирался через лес, заросший колючими кустами. Хотя Кристабель смотрела эту сказку не первый раз, она и сейчас волновалась за принца: а вдруг зацепится за куст и сильно поранится?

«Он прокладывал себе путь через колючие кусты, гадая, что скрывается за этой преградой», – произнес голос в наушнике. Кристабель надела только один, чтобы слышать разговор папы и его друга, поэтому голос звучал тихо. «А дальше тебе придется читать», – сообщил голос. Кристабель прищурилась, когда между колючками, словно написанные на облачке тумана, появились строчки текста.

– Нес… несколько раз он царапался о колючие кусты, – прочитала она, – а однажды сильно за… застрял и испугался, что уже не сумеет выбраться. Но все же он осторожно высвободил куртку и плащ. Одежда его была порвана, но он не поранился.

– Кристабель, детка, ты не можешь читать немножко потише? – попросил папа. – Рон пока не знает, чем кончится матч, и ты ему все удовольствие испортишь.

– Смешно. Очень смешно, – буркнул капитан Паркинс.

– Извини, папа.

И она стала читать дальше, но уже шепотом, о том, как принц разрубил заслон из паутины и оказался перед воротами замка Спящей Красавицы.

– Да, кстати, хочешь историю про нашего старого приятеля? – спросил капитан Паркинс. – Я его вчера застукал, когда он обращался в отдел снабжения. Если вспомнить, сколько он ест, то можно было подумать, что он попросит удвоить его продовольственную квоту, но он желал увеличить свою норму по некоему ключевому продукту.

– Погоди, попробую сам угадать. Удобрения для растений?

– Нет, еще более странный продукт. А если учесть, что он тридцать лет не выходил из дома, то и вовсе поразительный…

Тут Кристабель перестала слушать, потому что на нижнем краю картинки в очках стали появляться новые слова. Они были крупнее прежних, и одним из них было ее имя.

«ПОМОГИ МНЕ КРИСТАБЕЛЬ, – прочитала она. – СЕКРЕТ НИКОМУ НЕ ГОВОРИ».

Добравшись до слова «секрет», Кристабель сообразила, что читает вслух. Она тут же смолкла, встревожившись, но капитан Паркинс все еще говорил с отцом, и они ее не расслышали.

–… Я, разумеется, велел ему отказать, пока он не представит приемлемое объяснение, а заодно попросил пересылать мне все его необычные заказы. Как считаешь, что он задумал? Сделать бомбу? Или просто весеннюю уборку?

– Ты сам сказал, что он десятилетиями не выходил из дома. Нет, думаю, у него просто старческое слабоумие. Может, стоит заехать к нему и самому все проверить… когда избавлюсь от простуды. Готов поспорить, что у него там вирусы так и плодятся.

Кристабель продолжала читать слова, появляющиеся в очках, но теперь бормотала их про себя и затаив дыхание, потому что секрет был такой странный, а она сидела совсем рядом с папой.

«… И ПРИНЕСИ ЕГО МНЕ ПОЖАЛУЙСТА БЫСТРЕЕ НИКОМУ НЕ ГОВОРИ СЕКРЕТ».

Потом снова появились обычные слова, однако Кристабель уже не хотелось читать про Спящую Красавицу. Она сняла очки, но не успела встать, как в комнату вошла мама.

– Вы тут здорово устроились, – заметила она. – А я думала, ты болен, Майк.

– Ничто так не прочищает мозги и не прогоняет простуду, как немного футбола и пара стопок неразбавленного.

Кристабель встала и выключила очки – на тот случай, если они заговорят и выдадут секрет.

– Мам, можно мне уйти? На минутку.

– Нет, детка. Обед уже на столе. Сперва поешь, потом можешь идти. Рон, ты не составишь нам компанию?

Капитан Паркинс пошевелился и поставил на кофейный столик пустой стакан.

– С удовольствием, мэм.

– Если ты еще раз назовешь меня «мэм», – улыбнулась мама Кристабель, – мне придется отравить твою еду.

– И все равно она будет лучше того, чем меня кормят дома.

Мама улыбнулась и повела всех на кухню. Кристабель тревожилась, ведь ее просили прийти срочно. Но раз обед на столе, никто никуда не уходит. Это было правилом, а Кристабель всегда соблюдала правила. Ну, почти всегда.

Кристабель встала, прихватив корешок сельдерея.

– Можно мне теперь уйти?

– Да, если папа не против.

Отец оглядел дочь с ног до головы с притворным подозрением. На мгновение девочка испугалась, но потом поняла, что папа хочет пошутить.

– А куда это ты несешь сельдерей, юная леди?

– Мне нравится есть его на ходу, – пояснила Кристабель и в подтверждение своих слов откусила кусочек. – Когда его жуешь, то во рту хрустит, а мне кажется, будто это такое-то чудище наступает на дома: хруп, хруп, хруп.

Взрослые рассмеялись.

– Дети, – сказал капитан Паркинс.

– Ладно, иди. Но возвращайся засветло.

– Обещаю. – Кристабель выскользнула из столовой и сняла с крючка плащик, но направилась не к входной двери, а прокралась по коридору к ванной и открыла шкафчик под раковиной. Набив карманы, она как можно тише вернулась к двери. – Я пошла! – крикнула она.

– Будь осторожнее, маленькое чудище! – отозвалась мать.

Лужайка перед домом была устлана красными и бурыми листьями. Кристабель торопливо свернула за угол. Потом украдкой выглянула, убедилась, что за ней никто не следит, и пошла к дому мистера Селларса.